Более трех столетий печатные СМИ обладали монополией на массовую доставку новостей. Затем пришлось поделиться этой миссией с радио и телевидением. И вот ныне Интернет отбирает у прессы все эксклюзивные права на добычу и распространение сообщений. Это не циклический кризис СМИ. Пресса умирает и умрет — к концу 2030 годов. (Статья Андрея Мирошниченко в журнале NewScientist.)
Смерть прессы
Обычно газетам пророчат смерть от Интернета. Но фактическая смерть прессы наступит по демографическим причинам — с уходом последнего газетного поколения. Это нынешние 30-летние, которые родились в год Московской олимпиады. Их подростковая социализация пришлась на середину 90-х, когда в семьях еще жива была традиция подписки. Следующее поколение, родившееся в 90-м, в пору подростковой социализации в середине 2000-х уже имело домашний Интернет. Это первое цифровое поколение. Вот демографическая граница между бумажной и цифровой эпохами.
Недавнее исследование в московских вузах показало, что больше половины нынешних студентов на вопрос «что такое подписка», ответили: «это подписка о невыезде». У них нет не только бытового навыка, но уже даже и лексического представления о подписке на газеты. Целое поколение, которое через 10 лет вступит в силу, не умеет покупать прессу (тогда как мы, которые старше Московской олимпиады, умели выписывать и покупать газеты в киосках уже в 7-10 лет). Скажется ли это на будущем газет?
Последнее газетное поколение начнет уходить в конце 2030-х. С тем и кончится пресса как отрасль, как социальный феномен. Возможно, редкие газеты останутся объектом винтажной моды и престижного потребления, чем-то вроде сигар.
Однако агония печатных изданий начнется раньше и будет связана с крахом системы распространения прессы. Как всякая разветвленная система дистрибуции дешевого товара, система распространения прессы критически зависит от порогового наполнения ассортиментом и товарооборотом. Как только выручка упадет ниже этого порога – система не сможет содержать себя. Еще будут живы миллионы людей из газетного поколения, но издания уже не смогут доставлять сотни тысяч копий и собирать за это деньги. Крах системы дистрибуции прессы будет исторически мгновенным, с него начнется последний период газетной эпохи.
Итак, смерть прессы наступит от трех причин. Она обусловлена мультимедийными технологиями, агония начнется с краха дистрибуции в конце 20-х годов и завершится с уходом последнего поколения в конце 30-х годов.
Революция авторства
Говоря об Интернете как могильщике прессы, обычно имеют в виду оперативность Интернета, его мультимедийность. Приговор чаще всего связывают с неизбежной сменой носителя: с бумаги на цифру. Но смена носителя – лишь формальный аспект. За ним кроются куда более тектонические перемены – смена культуры публичного авторства.
Бумага делила человечество на читателей и авторов. Авторы были отгорожены не только талантом, но и формально – тонким, однако не пробиваемым бумажным листом. За всю историю человечества было, может быть, несколько сотен тысяч авторов на сто миллиардов особей. Сейчас, исторически мгновенно, право авторства получили уже два миллиарда человек сразу. Ведь Интернет дает право публичного авторства каждому желающему.
Что означает эта демократизация авторства? Прежде всего, разрушается монополия старого авторства, которое имело формальный ценз – допуск на печатную площадь. Физическое ограничение площади рождало редакционный отбор. Принимая решение о том, что пойдет в номер, составляя тематический план, редактор, по сути, формировал общественную повестку. На этом строились: великая социальная роль СМИ, бизнес СМИ, и даже злоупотребления в СМИ… Сейчас эта система неуклонно разрушается.
Если в газете написать может не всякий, то в Интернете – любой-каждый, безо всякого предварительного отбора. Само по себе это еще ничем СМИ не грозит, потому что рождает лишь какофонию частных мнений. Однако огромные массивы частных мнений начинают переплетаться и подстраиваться, в них созревает феномен самоорганизации. Без посредников, без медиаторов – без медиа. Это феномен я называю вирусным редактором.
Вирусный редактор
Вирусный редактор – распределенное существо интернета, нейронная сеть, по сути, первый удавшийся искусственный интеллект. Искусственный, потому что создан в технической среде, хотя проводящими «нейронами» этой сети являются сами люди-юзеры.
Случайно натыкаясь на интересное сообщение, случайный юзер перепечатывает, комментирует, что-то добавляет, что-то убавляет. При этом юзер не только распространяет, но и редактирует сообщение, стараясь заразить других юзеров интересом. Если получается, если число перепостов достигает какого-то порогового значения, начинается тематическая эпидемия. Пройдя сотни или тысячи частных микроредактур, сообщение кристаллизует свою значимость.
При этом единственный источник энергии для вирусного редактора – это желание юзера получить отклик на свое сообщение. Атомарно мотив слабенький, но на больших массивах он создает огромные социальные воздействия. Благодаря атомарному желанию отклика, вирусный редактор работает без денег, без центра управления. Он не имеет воли. Вместе с тем, он создает социальную значимость лучше и быстрее профессиональных СМИ. Вирусный редактор, а вовсе не замена носителя, – вот угроза не просто для газет, но для журналистики вообще.
Потому что вирусный редактор создают партизанскую, или гражданскую, журналистику. Блогеры есть везде, они распределены по поверхности планеты. Любое значимое событие случайно, но неизбежно оказывается описано блоггерами – собкорами вирусного редактора. Если оно значимо, оно попадает в механизм возгонки значимости и достигает масштабов всеобщей новости. Вирусный редактор убивает профессию репортера, потому что блоггер всегда оказывается на месте событий раньше репортера. Уже сегодня даже сами СМИ используют сообщения блоггеров вместо собственных запаздывающих репортажей.
Если авторитетный блоггер начинает анализировать некое событие, и этот анализ важен, вызывает отклик, то вирусный редактор собирает всех заинтересованных. В результате организуется такая коллективная экспертиза, которая немыслима в СМИ. Вирусный редактор обладает очевидцами и экспертами любой компетенции по любой теме. Они вскладчину добавляют знания, тут же разносят информацию об итогах своей экспертизы. При этом производится много шума, но множество фильтров все-таки отбирает главное. Именно так вирусный редактор рождает альтернативную журналистику.
И новую демократию. Отбор и перепечатка сообщений в вирусном редакторе, по сути, является голосованием за значимость этих сообщений, да еще с возможностью доработки. Перепост – минимальная и доступнейшая форма гражданской активности. Вирусный редактор рождает новую форму общественного договора, причем в прямом и буквальном взаимодействии масс людей. Будучи средой свободных моментальных реакций, вирусный редактор принципиально является врагом государства, особенно если государство отгородилось от людей. Такое государство не может сосуществовать с вирусным редактором на одном человеческом материале. Теперь весь вопрос в том, когда количество юзеров достигнет порогового значения, когда офлайновая политическая жизнь полностью будет определяться онлайновыми дискуссиями.
Борьба навигаторов
Вирусный редактор стал ответом на обилие шума – он умеет осуществлять навигацию в хаосе свободной информационной среды. Однако его навигация ущербна. Вирусный редактор может ухватить главное, но он не умеет дать всю картину в ее панорамном многообразии. Это такой путеводитель, который описывает достопримечательности, но не дает карту местности.
Чтобы увидеть картину мира в интернете, надо прочитать весь интернет. Тогда как для обзора картины мира в прессе достаточно пролистать газету или журнал. Общий композиционный шаблон, применяемый всеми СМИ: «Политика, Экономика, Общество» — является простейшей, легкоусвояемой моделью общественного устройства. Он позволяет упаковать огромный мир в коротенькую кругозорную повестку. Этого не умеет ни частный блоггер, ни вирусный редактор в целом – незачем.
Редактор СМИ обязан наполнить каждый раздел медийного шаблона сообщениями, даже если там нет кричащих тем. Медийный редактор руководствуется в первую очередь панорамностью, а во вторую – интересностью. Медийный редактор сшивает социальный ландшафт, тогда как вирусный редактор со своим интересом к наиболее яркому, к пикам – дробит социальный ланшафт.
Обязательство редактора наполнить все элементы панорамного навигационного шаблона – последняя уникальная функция СМИ. Все остальное – массовое распространение новостей, мнений, выработка значимости – все это постепенно переходит к вирусному редактору.
А вы говорили: смена бумажного носителя… Все гораздо серьезнее.
Новые модели медиа
Такое описание функций вирусного редактора и редактором медийного позволяет рассуждать о будущем состоянии журналистики, общества, информационной среды.
Журналистика не только потеряет свою родоночальный отряд — прессу, но и претерпит существенные изменения. Возможно, она перестанет существовать как социальная институция, как отрасль, и растворится в информационной среде как инструмент, как технология. Медийные технологии, способные собирать, привлекать людей, то есть собирать трафик, скорее всего, будут служить для решения немедийных задач.
Прежде всего, контент станет бесплатным для потребителя. Это ключевой фактор, угрожающий журналистике как социальному институту. Современные медиа базировались на том, что газеты продаются читателю – это первооснова СМИ. Далее аудитория продается рекламодателю, который является более крупным плательщиком, чем читатель, но тоже распределен. Эта либерально-экономическая бизнес-модель лежала в основе представления о независимости журналиста. При всех перекосах и сопутствующих мифах о продажность журналистов, базовый доброкачественный стереотип таков: журналистика независима. Он базировался именно на экономической модели, которая позволяла журналистике быть независимой.
Теперь благодаря вирусному редактору информация растет сама. Вопрос о плате за производство и получение информации больше не ставится. Более того: информация нападает на человека со всех сторон. Современный человек не может не узнать важную новость. Он не может не найти нужную ему информацию. Попытки платной подписки еще будут предприниматься, но они обречены.
Получение информации больше не является ценностью, зато ценностью является… донесение информации. Чем больше производится информации, тем больше желающих достучаться до человека именно со своей информацией. Это значит, что за информацию в будущем будет платить не тот, кто хочет ее получить, а тот, кто хочет ее распространить.
Из этой тенденции вырастут какие-то новые модели оплаты медиа (или того, что останется от медиа). Вместо былой рекламно-подписной модели. Оплаты «снизу», которая давала медиа если не независимость, то возможность независимости, больше не будет. Будет оплата «сверху». Корпорации, власть, группы влияния, партии, совокупный рекламодатель, возможно, гражданские фонды – но это обязательно будут плательщики «сверху». Это значит, что они будут использовать медиа для донесения своих посланий. Медиа поступят в услужение немедиа.
Возможно ли будет в этих условиях редакторам сохранять профессионализм, хоть какую-то объективность в репрезентации социальной повестки? При всей мрачности фона я отвечаю: да. Некоторые технические возможности остаются.
Все дело в том, что для эффективной реализации «немедийных» задач новым медиа придется быть интересными. Ориентироваться на публику. Уже не на деньги публики, но все равно на интерес публики – просто чтобы создать своему плательщику нужный трафик. При этом множащиеся каналы информирования будет конкурировать, и это будет повышать их медийный, а не «заказной» статус.
В целом, скорее всего, медийные технологии перейдут на службу корпораций и прочих групп влияния и уже на этой площадке начнут обратно социализироваться, то есть в конкурентной борьбе за трафик — за «читателя» — поневоле выражать интересы аудиторных групп. На деньги корпораций и прочих платежеспособных групп влияния. А вирусный редактор будет делать это бесплатно.
Андрей Мирошниченко
Журнал NewScientist (русское издание), декабрь, 2010 года
(Публикуется с разрешения редакции NewScientist)
