Телевидение перестает быть решающей силой в установлении и поддержании политического режима
В предвыборном вареве рафинировались две основные, реально противостоящие силы, заинтересованные в прямо противоположном исходе выборов. Это телевизор и интернет. Собственно, это теперь и есть две реальные политические силы. Остальные выполняют операцию прикрытия.
Окончательная поляризация оформилась ранним утром 4 декабря в ходе Ddos-атак на отдельные сайты, связанные с «Голосом» (видимо, таков был критерий отбора). Однако если уж бить по информационно-координационной функции интернета, то надо валить весь интернет. Частичная и очевидно кем заказанная атака интернету ничего не портит, она его только мобилизует. Выпавшие каналы информирования тут же были заменены новыми. Без чьей-либо указки – оно само все сорганизовалось.
Охранители старого катастрофически не успевают за изменением общественно-технологического уклада, они его не понимают. Бюрократический подход работает не для эффекта в поле, а для отчета наверх. Для отчета достаточно обрушить сайт «Эха Москвы» и «Карты нарушений». Это начальству понятно. А то, что интернету такие обрушения пустяк, – понять непросто. И ладно.
Эта система не может противостоять сетевой природе. Пожалуй, институты вообще не могут противостоять сети, потому что стоят на предыдущей ступени эволюции.
Но даже если предположить, что владельцы телевизора поняли бы всё про эффективность правильно и технически могли бы вырубить интернет целиком, они не стали бы это делать – уже по политическим мотивам. Главной референтной группой властей является не народ, а западные правительства. Для Запада выборы должны выглядеть, как выборы, – с тем приемлемым набором локальных особенностей, на которые Запад согласен закрывать глаза. Но не больше. Если же вырубать весь интернет (если это, вообще, возможно), то придется валить, прежде всего, твиттер и фэйсбук. А это бренды, непросто знакомые западному человеку, они для него – знаковые. Тут уже западные демократии сами начнут возмущаться, с кем это якшаются их лидеры. На это тамошние элиты не пойдут – им самим избираться.
Так что прозападная ориентация российских властей является гарантией нерушимости интернета в целом. Но нюансы, конечно, могут быть. И нюансы будут нарастать. Потому что скоро грядут Главные Выборы. Все то, что сейчас вызывало возмущение, – это только цветочки. Ягодки будут впереди.
Прошедшие выборы – это не столько определение численного состава Госдумы, сколько проверка, испытание:
1) работоспособности аппарата;
2) сопротивления материала;
3) дееспособности интернета.
Судя по опубликованным первым результатам ЦИКа, власть поступила довольно разумно, пошла на уступки и не стала обострять противоречий между телевизором и интернетом. Ведь если бы нарисовали 55 или 60 процентов, население интернета приняло бы выборы как предельно нелегитимные целиком, а не в каких-то своих частях. Но нет, цифры выглядят компромиссно; по крайней мере, не столь «зажигательно». Основания для возмущения есть, но партии с результатом согласятся и бузить не станут – они все получили больше, чем имели. А массив интернета еще не столь критичен, чтобы рождать самостоятельную движуху.
И, кроме того, эти цифры дают Владимиру Путину задел роста на мартовских выборах. Нетрудно набрать больше и еще раз показать всем, кто в стране ключевая сила – больше любой партии. Так что, несмотря на довольно бурный (в интернете) день, последствия будут, видимо, достаточно спокойными.
Тем не менее, айфон и шансон 4 декабря сгруппировались по-новому: Россия интернетная и Россия телевизорная. Самая большая опасность для гражданского мира заключается в том, что они находятся на одной территории и очень уж противоположны по широкому кругу идеологических, бытовых и эстетических воззрений.
Сейчас Россия телевизорная еще выдерживает натиск, хотя уже с трудом. Но очевидно, что телевизор – уходящая натура. Рано или поздно охват интернета сравняется с размерами электората. А на этих же людей претендуют хозяева телевизора. Но критические события наступят даже раньше – когда интернет-охват достигнет 50% или 60% электората.
Интернет ни в чем не виноват. Он лишь разрушает монополию телевизора на ложь. Интернет и сам может лгать. Но, не имея центра, он обязательно лжет по-разному. Отчего любая ложь в конце концов нивелируется и перерабатывается если не в правду, то в соответствие тем противоречиям, которые реально присутствуют в обществе. А значит, в адекватность. Эта адекватность, конечно, отнимает людей у телевизора, как только они знакомятся с интернетом. Вот поэтому интернет с телевизором – принципиальные враги.
Применительно к выборам действенность интернета можно описать следующим образом. Если телевизорный результат слишком разойдется с ощущениями интернета, а интернет при этом вместит уже значительную часть электората, то подобное несоответствие закладывает основы для сценариев по типу площади Тахрир и прочей оранжевой революции. Проще говоря, из-за интернета в телевизоре уже нельзя пририсовывать слишком много.
Не говоря уж о том, какую большую идеологическую обработку избирателя интернет провел перед выборами – и вопреки телевизорным наущениям. Благодаря интернету большое количество людей пошло голосовать впервые. А огромное количество проголосовало по тактике, предложенной интернетом («за-любую-кроме»), – и опять-таки: лишь бы против телевизионного наущения.
Вывод прост – телевидение, приведшее нынешний режим к власти в начале 90-х, перестает быть решающим фактором установления и поддержания политического режима.
Но еще не сейчас. Сейчас противостояние двух медиатехнологий – монопольной и распределенной – в самом разгаре.
Андрей Мирошниченко
Оригинал статьи на портале OpenSpace.ru
