Доклад Андрея Мирошниченко на дискуссии в Сахаровском Центре «Блогосфера вместо СМИ». 8 февраля 2011 года
Добрый день, уважаемые коллеги! Спасибо Сахаровскому центру за возможность провести интересную дискуссию. Я буду выступать с позиции средств массовой информации, поэтому я, может быть, немножко подготовлю почву для обсуждения этих тем. Я расскажу немножко о том, какое поле расчистится, предоставляя блогам, блоггерам возможность перехватить те функции, которые выполняли прежде средства массовой информации. Я – автор теории смерти газеты, и часто выступаю с этой концепцией, поэтому прошу прощения у тех, кто слышал, быть может, какие-то ключевые тезисы, которые я повторю, просто чтобы логику представить.
По моим представлениям газеты умрут. Последний главный редактор подпишет последнюю газету 28 декабря 2037 года в 16–00. Почему 16-00? Потому что, скорее всего, это будет районная газета, в которых не засиживаются допоздна. Почему 28 декабря? Потому что нужно будет закончить год, закончить экономический цикл. Почему 2037 год? Здесь я могу ошибаться, это может были или 36 или 38. Принципиальным является то, что в конце тридцатых годов будет уходить последнее газетное поколение.
К последнему газетному поколению я отношу людей, родившихся в год московской Олимпиады. Надеюсь, все понимают условность дат. Те люди, которые родились в год московской Олимпиады, их подростковая социализация выпадала на 90-92-95 годы. Это был ещё доцифровой период. В семьях была жива традиция подписки. Все люди, старше 80 года, ознакомились с подпиской в подростковом возрасте, когда узнавали о том. что можно подписываться на «Мурзилку» или на «Пионерскую правду», заставляли подписываться на «Комсомольскую правду». То есть в норме, знакомство людей с газетами и с потреблением газет происходит в подростковом возрасте и даже в более раннем, юном. А дети, которые родились в 90 году, их подростковый возраст выпал на 2000-2005 годы, это уже цифровая эпоха, уже домашний Интернет, уже дети знакомы с компьютером.
Вот водораздел между поколениями. Восьмидесятые годы – ещё газетное поколение, девяностые – уже цифровое. Соответственно, как я считал: ожидаемая средняя продолжительность жизни мужчины – 57 лет, соответственно выпадает 2037 год. Сейчас, правда, Росстат порадовал, что мужчины доживают до шестидесяти одного года, но это не важно. Важен сам подход – считать по поколению.
Я почти ничего не сказал про Интернет, как фактор смерти газет. Понятно, что Интернет это то, что обсуждают, то, что всем известно. Тем более, можно посчитать точно. Более того, уход газет, и более глобально – уход целой эпохи Гуттенберга. Его можно рассчитать и он не очень то зависит от проникновения Интернета. В нашей стране это 41%, в США 70%. Но газеты исчезнут примерно в одинаковое время и у нас и в США. Это связано с дожитием последнего газетного поколения. Покуда люди помнят о значимости прессы, даже если они её реально не потребляют, пресса будет существовать. После этого газеты останутся элементом винтажной моды, как всегда: кто хочет покурить – курит сигареты, кто хочет как-то по-особенному покурить, курит сигары. Газеты, как такой фактор, будут встречаться.
Мы можем сравнить это, например, с переменами в транспортных перевозках. Существовал гужевой транспорт. Представим себе такое мероприятие – съезд работников гужевого транспорта в 20-м году, когда собираются водители лошадей и говорят: «Да, автомобиль классный, никелированный, блестящий, но лошадь никогда не умрёт, потому что у неё тёплый бок, потому что она фыркает, потому что она добрая, её можно сеном покормить». Но гужевой транспорт как отрасль, конечно же, умер. Хотя в столице мира, в центральном парке за 40 долларов Вы можете покататься на лошадке.
Примерно такая судьба ожидает газеты. Как отрасль массовой информации они исчезнут. Основная причина, предопределяющая смену, это вот поколение. Другая причина – технологическая, Интернет. И третья причина – когда практически начнётся крах газетной области, я полагаю через пять-шесть-семь лет. Она связана с крахом системы дистрибуции. Система дистрибуции, как всякая система распространения мелкого товара дешёвого с очень дорой последней милей, критически зависит от порогового выполнения. Например, жевательные резинки, ручки и канцелярию нельзя продавать по одной номенклатуре. Вот Лексус можно продать. Привезти и продать. А для того, чтобы мелкорозничная торговля существовала, должен быть оборотный ассортимент. Оборотный ассортимент снижается, когда он достигнет критического порога, он рухнет сразу.
Крах системы дистрибуции будет исторически мгновенным. А газетное поколение ещё будет живо, сотни тысяч людей ещё могли бы читать газеты и журналы, но они не будут доставляться системой дистрибуции, и не будут приносить деньги. Произойдёт то, что те редакции, которые считают целесообразным распространение своих копий ради рекламодателей, они будут дотировать распространение. То есть мы уже можем начинать готовиться к тому, что, начиная с 17-18 года редакции, либо рекламодатели (заинтересованные плательщики), либо государство будут дотировать. Конечно, для общества будет культурным шоком крах массовых изданий, потому что основная референтная группа для власти – старшее поколение. Представьте себе, что старшее поколение лишается кроссвордов и всего-всего. Государство будет пытаться их поддерживать, но это будет бесполезно, поскольку пресса не распространяется. Попытки поддержать уникальный журналистский коллектив…
Что придет на смену этому? Есть несколько факторов, которые предопределяют медийный ландшафт. И вот эта концепция, с которой я выступаю, помимо катастрофного сценария, позволяет исследовать ландшафт – что же будет происходить. Сейчас, кстати, выходит книжка «Когда умрут газеты», в пятницу должна быть презентация в Доме книги, надеюсь, она выйдет из типографии уже. Есть несколько фактов: во-первых, контент будет бесплатным принципиально, платить за него будет не плательщик. Если классические медиа собирали деньги, продавая контент читателю, и потом продавали читателя рекламодателю, то есть два раза собирали деньги, и плательщик был распределён, то есть кто-то всегда платил. И это давало возможность средствам массовой информации быть независимыми. Это не делало их независимыми, но давало возможность быть такими, манипулировать на фоне распределённого плательщика.
А сейчас не человек охотится за информацией, а информация охотится за человеком. Интернет освободил авторство, освободил публикаторство, блоггер распределён по поверхности планеты. И, как правило, блоггер сконцентрирован там, где что-то происходит. Когда что-то происходит, блоггеры об этом узнают и сообщают. И это убивает профессию репортёра, она уже умирает, уже репортёры дёшевы и уже никуда не ездят. Более того, блоггер убивает профессию журналиста-аналитика-расследователя. Ну, например, затевает Навальный какую-то экспертизу, когда набегает толпа желающих разобраться, и эти люди добавляют к этой экспертизе какие-то свои суждения, и коллективная экспертиза может собрать в Интернете людей какой угодно компетенции, любой и всякой. И эти люди сообща делают такую экспертизу, которая невозможна в традиционных средствах массовой информации. Даже не по причине цензуры, она физически невозможна. Что характерно, они тут е распространяют эту информацию, выбирая наилучшие формулировки, наилучшую аргументацию, и таким образом коллектив авторов, который обслуживает сам себя, являются сами читателями, сами распространяют, выбирая наилучшие стилистические характеристики. Этот феномен я называю вирусным редактором.
Вирусный редактор – распределённое существо Интернета, которое статистически способно вытащить любую тему, если она значима, и путём тематической инфекции, то есть заражения темой блоггерами друг друга распространить эту тему, если она значима, довести её до уровня общей значимости, в масштабах общества. То, что раньше делали средства массовой информации волей редактора человеческого, человеческий редактор обладал волей составлять политические планы и отбирал то, что нужно знать аудитории. Этот редактор был жрецом читабельности. А сейчас делается не человеческой сущностью, не обладающей волей, никем не управляемой, которую я называю вирусный редактор.
Вирусный редактор работает бесплатно в отличие от всех остальных журналистов, но он находит всё. И вот Марина <Литвинович>очень интересно пишет про блоговолны. Блоговолны – это и есть шевеление тематической инфекции вирусного редактора. Когда находится что-то интересное, каждый человек, блоггер, хочет это перепечатать. Происходит такое атомарное событие, каждый блоггер делает это всего лишь жаждая отклика. Никакого другого мотива нет. Человек хочет социализироваться, показать себя с хорошей стороны, иногда с плохой стороны, но он хочет отклика. И вот этот микроскопический атомарный мотив заставляет его делать следующие вещи: перепечатать, прокомментировать, написать неприличные слова типа «первый…я здесь был», покритиковать, разгромить в пух и прах. Но он хочет, чтобы эта цепочка заражения этой темой пошла дальше, чтобы его френды откликнулись, а ещё лучше, чтобы френды френдов откликнулись.
Если получается заразить откликом, получается тематическая инфекция, которая может достигать гигантских, чудовищных масштабов, несколько сотен тысяч миллионов повторений. В рамках этой тематической инфекции разные мнения возникают по поводу предметов. Там возникают изменения, какие угодно, но, тем не менее, тема набирает свою значимость абсолютно без посредства профессиональных.
Вот это существо, на мой взгляд, за ним будущее. Оно создаёт медиа 2.0, оно создаёт коллективное медийное самообслуживание в обществе. В более отдалённой перспективе человек полностью перемещается в Интернет, может быть даже и физически. И в этом смысле газеты умирают, и они отходят в маркетинговую роль. Коль скоро информация будет становиться бесплатной, благодаря вирусному редактору это произойдёт, то ценностью будет не потребление информации, мы не хотим потреблять информацию. Современный человек не может не узнать об отставке Лужкова, вот все сидящие здесь не могли не узнать об отставке Лужкова, независимо от того, покупали ли они газеты, смотрели ли телевизор, они не могли бы этого не узнать, им бы сообщили об этом, догнали бы и сообщили.
Современный человек не может не узнать важную новость. Всё, потребление новости не является ценностью. Ценностью является распространение информации. И вот те, кто хотят распространения информации, это плательщики: группы влияния, корпорации, гражданские фонды, может быть, политические структуры, Кремль какой-нибудь. Те, кто хочет распространять информацию, те будут оплачивать, ну наверное не медийный институты, а медийные приёмы. И в этом смысле не бумага умрёт, не только пресса умрёт, а вопрос о существовании журналистики вообще, как социального института, потому что у журналистики не будет бизнес-модели, которая позволяла бы ей существовать. Все попытки Мэрдока создать какие-то форматы, я считаю, обречены, потому что невозможен больше оороженный садик, а возможна общая открытая среда, где коллективное самообслуживание. А огородить площадку и продавать, как Остап Бендер, билеты за вход в провал, чтобы он больше не проваливался не получится, потому что все будут в провал ходить бесплатно.
Вот создаётся такая среда, где происходит коллективное обслуживание, где медийные приёмы остаются и доступны всем публикаторам, включая здесь сидящих. Мы можем пользоваться любыми медийными приёмами: создавать новостные ленты, очерки, что угодно, фотографировать. Публикатором становится сайт Аршавина, корпорация Русал, кто угодно. Количество публикаторов чудовищно. За всю историю человечества на сто миллиардов особей быо примерно около двух миллионов авторов – людей, способных публиковать массово текст. Сейчас единовременно существует два миллиарда публикаторов, подключенных к Интернету, на 6,7 миллиардов живущих людей, то есть чудовищное количество людей, добившихся авторства, рождает ту среду, которая обслуживает сама себя.
Сейчас попытаюсь сформулировать закон обязательной возможности. Если в России может что-то появиться значимое, ценное, какая-то тема, которую только профессионал сможет раскрыть. Чем больше возможность, тем больше вероятность, что это появится и что бы ни говорили в защиту старой журналистики – про профессионализм, про зарплату, всё перекрывается статистической возможностью двух миллиардов человек, обладающих любой компетенцией, даже производя шум вирусный редактор…те блоггеры, которые ничего не говорят, а просто создают шум, они поддерживают темп вирусной инфекции. Они просто шумят.
Вот, на мой взгляд, таков ландшафт. И теперь люди, которые разбираются в блогах, расскажут, так это или не так.
